Журнал "PostKlau"

Елена Йост(Германия)

             Аскольд-3, или День святого Освальда

                                                       (Часть 1)

1.

Скорость, с которой распространяются слухи и сплетни - это очень интересный объект для исследования! Интересно, занимался ли кто-нибудь из учёных этой темой, и если да, то какие открытия в этой области совершил? Но этот, конечно же, риторический вопрос вряд ли вставал когда-нибудь перед коллективом, руководимым Аскольдом Евгеньевичем: новости здесь распространялись если и не со скоростью света, то уж со сверхзвуковой - точно. Поэтому Аскольд, вернувшись с обеденного перерыва, за время которого в ближайшей кассе успел купить билет до города, где проживала Аллочка, ещё из-за двери услышал небывало оживлённое шушуканье своих подчинённых, стихшее, как по мановению дирижёрской палочки, лишь только он коснулся дверной ручки. Войдя в комнату, Аскольд Евгеньевич застал такую кипучую трудовую деятельность, какая наблюдалась лишь в период составления годового отчёта. Да и то не каждый год! Тамару Георгиевну, которая с утра сразу уехала на объект и только к перерыву появилась в ЖЭКе, передаваемая "из уст в уста" новость настолько поразила, что она и про обед забыла - какая уж тут еда при  таких-то новостях?! Как была, - с холодной котлеткой в одной руке и чашкой с чаем в другой - она подсела к столу Аскольда.

— Это правда? — спросила в лоб, понизив голос до ультразвука.

— Что именно? — индифферентно ответил вопросом на вопрос Аскольд Евгеньевич.

— Ну... отпуск... и всё другое, — уточнила Тамара Георгиевна.

— Да, правда. Я и билет уже купил.

Голос его звучал с напускным безразличием - он не знал, как расценит такой поворот в его жизни Тамара Георгиевна, поэтому, на всякий случай, выбрал оборонительную тактику поведения, выражавшуюся якобы "олимпийским спокойствием".

— Ну слава богу! — засунув остаток котлетки в рот и наскоро обтерев пальцы о рабочие брюки, вцепилась рукопожатием в Аскольдову ладонь Тамара Георгиевна. — А тётя Надя уже в курсе?

— Да нет, не успел пока - я решил-то всё только вчера поздно вечером, после звонка Алле, — и после заминки добавил: — Ты поможешь мне с обустройством? Ведь нужно, наверное, что-то купить, а я и не знаю, что необходимо маленькому ребёнку, — впервые обратился на "ты" к своей приятельнице Аскольд Евгеньевич.

У Тамары Георгиевны глаза стали, наверное,  квадратными:

— Какому ребёнку? — поперхнулась она чаем из чашки.

— Ну как, какому? Моему. Дочке. Верочке. Ах, да, всех-то подробностей "общественность" ещё не довела до сведения - сами ничего не знают, — усмехнулся Аскольд. — Съездишь со мной в торговый центр? Кроватку, наверное, нужно... Ну, ты женщина, ты лучше в таких делах разбираешься.

2.

К отъезду Аскольда всё необходимое для Верочки было куплено, разложено по шкафам, кроватка заняла подходящее для неё место. В общем, Тамара - а теперь именно так к ней и обращался Аскольд, ведь они, наконец, перешли на "ты" - обо всём позаботилась в меру своих представлений о нуждах маленького человека. Нерешённой осталась одна проблема, и имя ей было тётя Надя: Аскольд Евгеньевич не знал, как подготовить старушку к таким радикальным изменениям в жизни и статусе не только Аскольда, но и самой Надежды Кирилловны. Но Аскольд Евгеньевич напрасно нагнетал драматизм в вопрос объяснения с тётей Надей - все оказалось значительно проще, чем предполагалось, и, несмотря на срочно потребовавшийся валокордин, даже ещё лучше: тётя Надя пришла в восторг и впала в состояние эйфории от предвкушения грядущих изменений.

Брать "легендарный" чемодан, с которым год назад ездил на море, Аскольд Евгеньевич не хотел - ехать нужно было налегке, обратный путь обещал быть непростым, благо, хотя бы, что недолгим. Порывшись в завалах пыльных антресолей, Аскольд Евгеньевич откопал ровесницу чемодана, дорожную сумку из кожзаменителя цвета баклажанной икры фабрики "Булгарконсерв", которой бывший СССР обеспечивали "братушки" Болгарии, тогда ещё дружественной, даже в самых смелых фантазиях не смевшей помыслить об осквернении или, упаси господи, сносе знаменитого Алёши - памятника советскому солдату-освободителю - в болгарском городе Пловдиве. Вот с этой самой сумкой цвета "икры заморской, баклажанной" Аскольд и решил ехать, взяв самое необходимое на пару-тройку дней и собранный Тамарой Георгиевной  "тормозок" со стандартным "дорожным набором", состоявшим из французской булки, пары яиц, сваренных вкрутую, и пары котлет.Чай в поездах никто не отменял, так что, запить было чем. Но самое главное, Тамара Георгиевна, хотя и с невероятным трудом, убедила Аскольда в необходимости покупки мобильного телефона - нужно же было как-то связаться с Аллочкой по приезде. Именно этот аргумент оказался решающим. Экипированный, Аскольд отправился за семейством, пообещав "группе поддержки" в лице Тамары и Надежды Кирилловны о дате возвращения известить заранее.

3.

Провожать Аскольда на вокзал поехала и Тамара Георгиевна, и Надежда Кирилловна - случай-то какой!

Хотя голова Аскольда и кипела от мыслей и вопросов, на которые так сразу, с полоборота, и ответов-то не находилось, уснул он безмятежным сном младенца. Проснулся рано, проводница ещё не начинала будить никого из выходящих на нужной и Аскольду станции. Съев яйцо и холодную котлету, - когда доведётся поесть в следующий раз, не известно - Аскольд попросил чаю с лимоном, вцепившись мёртвой хваткой в подстаканник, обжигаясь о край стакана, с удовольствием, не спеша, выпил посветлевший от лимона, но довольно крепкий чай, и стал готовиться к высадке. Он не торопился, стараясь такой неспешностью сохранить установившиеся в голове равновесие и ясность мыслей, и оглянуться не успел, как проводница попросила прибывших к выходу. Приехали!

На небольшой, но чистенькой привокзальной площади он быстро нашёл такси, хотя кто кого нашёл это ещё вопрос - таксисты и "бомбилы" встречали потенциальных клиентов чуть ли не на рельсах. Порывшись в записной книжке, нашёл записанный крупным Аллочкиным почерком адрес, продиктовал водителю и сосредоточенно уставился вперёд, не обращая внимания на тарахтение говорливого таксиста. Ехали недолго, минут семь-десять. Водитель высадил Аскольда возле крепкого, похожего на "сталинку", дома. И вот тут Аскольду стало по-настоящему страшно: как-то отреагирует Аллочка на его появление? Но деваться было некуда - решение было принято, не зря же он ехал?! Дверь подъезда была на кодовом замке, Аскольду, естественно, неизвестном. Растерявшись было, он вспомнил о мобильном телефоне, покупку которого так предусмотрительно навязала ему Тамара Георгиевна, набрал номер телефона Аллочки и вдруг совершенно успокоился, пока ожидал ответа. К телефону долго не подходили. "Наверное, с Верочкой нянчится, не может подойти," — подумал Аскольд Евгеньевич и решил, что позвонит чуть позже, выждав некоторое время. Но и позже к телефону так никто и не подошёл. Аскольд Евгеньевич запаниковал, но быстро взял себя в руки - мало ли что да как?! Перед домом была детская площадка с синей горкой и скамейкой под грибком, выкрашенным "под мухомор". Под этим "мухомором" Аскольд и устроил что-то вроде то ли засады, то ли наблюдательного пункта.

Время шло, на телефонные звонки никто у Аллочки не отвечал, Аскольд Евгеньевич впал в отчаяние, но решил не сдаваться и его терпение было вознаграждено: часа через два он увидел Аллочку, толкавшую перед собой высокую коляску. Аскольд Евгеньевич вышел из-под грибка навстречу. Сначала Аллочка и не отреагировала никак - не ожидая увидеть, она просто не узнала его. Узнав же, встала как вкопанная, но быстро взяла себя в руки. Кинув быстрый взгляд, коротко, впервые обратившись к Аскольду на "ты" сказала:

— Пойдём, — и Аскольд молча послушно пошёл за ней.

4.

Поднялись в лифте на нужный этаж. Алла отперла металлическую дверь тамбура, поставив в угол коляску, взяла на руки упакованную по погоде Верочку. Перед одной из дверей, выходящих в "предбанник", добротной и, судя по всему, массивной, долго барахтаясь свободной рукой в кармане в попытке вынуть ключ, так непредусмотрительно спрятанный, повернувшись к Аскольду Евгеньевичу, коротко приказала:

 — Держи! — и сунула Аскольду в руки Верочку.

Глаза Аскольда Евгеньевича округлились от испуга, - с ума сойти, младенец в руках! - и он засуетился, словно пытался найти удачное местечко, чтобы пристроить оказавшуюся вдруг в руках ношу. Но Алла уже отперла и распахнула дверь и, будто не замечая Аскольдовой паники, уверенно перехватила у него Верочку.

В квартире было тихо, только где-то негромко что-то вещало местное радио. "Как когда-то дома в детстве, только "Пионерской зорьки" не хватает",  — проскочила у Аскольда где-то там "за кадром" мысль. Пока он смущённо оглядывался, Алла унесла Верочку в комнату, внесла из тамбура его сумку, заперла дверь.

 — Проходите, Аскольд Евгеньевич, не стесняйтесь, — сама смущаясь и от этого перейдя опять на "вы", пригласила Аллочка.

 — Алла, что ж, ты так и будешь мне "выкать"?! Давай уж по-простому, на "ты", не возражаешь?

 — Хорошо, Аскольд Евгеньевич, давайте на "ты", — продолжая, тем не менее, "выкать", ответила Алла.

 — Ну вот, опять!.. — театрально возмутился Аскольд.

 — Ладно-ладно, Аскольд, я просто не привыкла! — оправдывалась Аллочка. — Ты надолго?

 — Да я, в общем-то, за тобой и Верочкой. Как соберёмся, так и поедем. Я взял отпуск, дома всё готово к вашему приезду: и кроватка для Верочки, и всё остальное...

 — Ты, значит, всё уже решил... А как же я? Как моё мнение? Или это просто ничего не значащая ерунда? — Алла говорила убийственно спокойно и, чтобы не разбудить дочку, очень тихо. — Что же ты меня не спрашиваешь, хочу ли я ехать к тебе, с тобой?.. Хочу ли оставить дом, город, где родилась и выросла, привычный образ жизни?..

  — Алла, ну ты же не дала и слова вымолвить! С места в карьер, так сказать!

 — И правда. Набросилась ни с того, ни с сего... Ты же, наверное, голоден с дороги, а я сразу с претензиями. Я пока на стол накрою, а ты можешь привести себя в порядок: ванная и всё остальное - слева по коридору. Чистые плотенца - в ванной на полке, увидишь, они "рулетиками" свёрнуты.

Аскольд не спеша мыл руки, осматриваясь. И в ванной, и в прихожей было чисто, но без показушной стерильности, и кое-где на мебели было даже немного пыльно. "Ничего страшного: где ж успеть-то всё одной с маленьким ребёнком?!" — защищал Аллу "внутренний голос" Аскольда Евгеньевича.

Трапеза прошла почти в молчании, оба чувствовали себя не в своей тарелке. Аскольд не знал, с чего начать разговор, а Алла не хотела "бежать впереди паровоза". Затянувшаяся пауза прервалась плачем Верочки - она проснулась и громко потребовала внимания к своей персоне.

 — Иду-иду, не плачь, мама здесь! — вскочила со стула, как по сигналу, Алла, а за ней и Аскольд Евгеньевич.

Всё, что было связано с детьми, тем более, с младенцами, было для Аскольда Евгеньевича чем-то... ну вроде параллельного мира: вроде бы он и есть, как утверждают учёные, но сталкиваться с ним не приходилось. Что ж, многие белые пятна при более детальном знакомстве с ними оказываются чёрными дырами, поглощающими всё внимание, время, силы, любовь... Всё это ожидало и Аскольда Евгеньевича, только он об этом ещё и не подозревал.

    Продолжение следует...

      Иллюстрация автора

 Выпуск февраль 2018