А.Бабицкий. Скотство на продажу

Скотство на продажу

Помню, как-то попалась на глаза книга, изданная еще на заре 90-х - разговоры Невзлина и Ходорковского. Она есть в сети. Слегка ошеломляющая бездарным и откровенным, выставляемым не только на показ, но и на продажу скотством. Я думаю, сейчас оба сделали бы все, что только можно. чтобы этой книги не было. Не то, чтобы они стеснялись своих тогдашних взглядов, но то, что в книге оба предстают неотменяемыми дегенератами - это, наверно, их должно слегка коробить.

Обоснование права на захват советских собственности и активов там сведено к этике голой витальности - кто смел, тот и съел. Невзлин выглядит абсолютным бандитом, Ходорковский - чуть тоньше, но в той же системе этических координат. Ницше из комсомольской подворотни.

Я понимаю, как устроена технология преобразования прошлого у людей вроде Ходорковского. Невзлин, я думаю, как был заурядным скотом, так им и остался. Но Михаила Борисович, видимо, полагает, что его не спеленали, как ягненка, а он сам принес себя в жертву и пребыванием в узилище искупил все то, чему соответствуют такие статьи уголовного УК как " воровство", "грабеж", "хищение в особо крупных" " нанесение тяжких", убийство". Я думаю, много еще можно чего прибавить по способам совершения преступлений, но я не юрист, так что извините, если что попутал.

Мне, кстати, кажется, что в какой-то момент во время заключения Ходорковский был близок к мнимому покаянию, хотя я могу ошибаться. Но не случилось. Вся набранная им кровавая скотинелла так и осталась нетронутой - разгребать ее ему уже на том свете.

А вот Митя Ольшанский раскланивается с ним своими диковинными па: двумя - в одну сторону -тремя - в другую, множество мелких по диагонали. Воркует с убийцей, как с любимой, но загулявшей сестрицей, не стесняясь выкладывать переписку, в которой он устало назидает царственного негодяя в молитвенном оцепенении. Только давно уже не царственного, да и не бывшего таковым, Митя. И от былого, отцветшего не в казематах, а в в мелкой и изначально никчемной породе злодейства, тебе не перепадет ни толики величия.

Не готовностью убивать ради денег, и не количеством загубленных душ измеряется, пусть даже отрицательный размах человеческой души, как думают некоторые. А только ужасом от содеянного.

Нельзя даровать право диалога тому, кто не сказал: " Да, я убил и я об этом сожалею. Я в ужасе из-за того, что я делал".

Речь об этой книге