Главная » Статьи » РАССКАЗЫ ХУДОЖНИКОВ » Джованни Вепхвадзе |
АМПИЛОГРАФ - Поедешь в Италию, на конгрес ампилографов? -
спросил меня Гия, итальянист и шахматист. - С удовольствием, - ответил я, - а кто такие
ампилографы? - Это те, кто изучают виноградную лозу, короче
- виноградари. - А как я туда поеду, я же в этом ничего не
смыслю. -Ты поедешь с Тиберием, - сказал Гия. - С Тиберием?- удивился я,- значит на Капри. - Нет, в Сан Микеле. - А где это? - Это в Трентино, я там уже бывал с Тиберием, -
ответил Гия. - А кто такой Тиберий, - спросил я, уже поняв,
что Тиберий, с которым мне надо было ехать, не римский император. - Тиберий винодел. Я не против был поехать в Италию с кем угодно,
будь то Тиберий, будь то сам Цезарь. Тиберий
Двалишвили бывший функционер из Кахетии, а ныне винодел, виноградарь, ампилограф,
ну, в общем, что-то в этом роде. Не буду рассказывать, как меня представили
Тиберию, в этом пускай читателю поможет его фантазия. Итак, мы с Тиберием летим в Италию. В миланском
аэропорту нас встречает один из организаторов конгресса ампилографов и везет в
Сан Микеле. Конгресс проходил в средневековом замке с внутренним двором. Я
сидел в конференцзале, и моей обязанностью было переводить Тиберию выступления
остальных участников конгресса. Читатель может сам догадаться, что единственной
причиной, почему меня забрали в Италию, было то, что я знал итальянский язык, а
Тиберий его не знал. Я старался переводить Тиберию абсолютно все, чтобы, чего
доброго, он не пропустил что-то важное в достижениях современной ампилографии.
Вскоре я овладел почти всей ампилографической терминологией и имел ощущение,
будто всю свою сознательную жизнь я ничем другим не занимался, как только
виноградарством и виноделием. Участники конгресса в перерыве между заседаниями
подходили друг к другу, знакомились и высказывали свое мнение о проблемах
ампилографии. Это были ученые и специалисты из многих стран, где развито
виноделие. Здесь, как нигде, мне
пригодились мои знания не только в итальянском, но и во французском, испанском
и английском языках. Тиберий был мною
доволен, а я испытывал страшную жажду, так как от чрезмерного разговора во рту
у меня пересохло, и я мечтал о глотке воды. Заботливые организаторы во время перерыва, как
бы отгадав мое желание, во дворе замка, на зеленой лужайке поставили белые
столики с фруктами и пироженым, а в качестве напитков были вина, причем самые
изысканные, как сухие так и крепленые. Я с жадностью набросился на напитки,
хотя в тот момент предпочел бы обычную воду из крана. Но для обычной воды места
на столике, во дворе замка, где проходил энный международный конгресс
ампилографов, не нашлось. И мне не оставалось ничего другого как утолить свою
жажду винами, которые я мешал, пренебрегая всеми нормами грузинского застолья.
Ну, о тостах и речи не было. Я пил молча и много, и неожиданно для самого себя
я опьянел. А опьянение у меня специфичное, фирменное. Если я слегка пьян, то
становлюсь словоохотлив и никому не даю говорить, а если я очень пьян, то начинаю смеяться, так как все
окружающие мне кажутся комичными, и все что они говорят-абсурдным. Этот эффект
моего опьянения со всей силой проявился во втором отделении конгресса, когда я,
наслышавшись ампилографических терминов, стал выступать с места и проявил такую
активность в рассуждениях и полемике о современной ампилографии которую они не
слышали за всю историю проведения подобных конгрессов. После
окончания рабочего дня конгресса, прежде чем я пошел бы в гостиницу, где мы с
Тиберием занимали два номера, ко мне подошел один из организаторов конгресса и
самым серьезным видом сказал: - Синьор Вепхвадзе, вы активно принимаете
участие в работе конгресса. Наш организационный комитет это уже отметил, и мы
считаем своим долгом, предложить вам сдать экзамен на получение диплома
конгресса. Я думаю, что вы, как никто другой, заслуживаете получения диплома.
Ну как, вы согласны? Вы же представитель страны, родины виноградной лозы,
древней Колхиды, страны легендарной Медеи и Аета. Услышав
такие слова, я не мог разочаровать организаторов конгресса и... согласился. Не
знаю, что больше, лестные слова в мой адрес и в отношении моей страны, или
состояние легкого опьянения толкнули меня на то, что я сказал, и о чем вскоре
сильно пожалел. - С большим удовольствием, - ответил я, - для
меня это большая честь. А когда экзамен? - Через три дня. Мы решили, что вы выступите
последним. Это придаст большую торжественность закрытию нашего конгресса. Я еще
больше был польщен этими словами и радостный и гордый пошел в свою гостиницу.
Придя в гостиницу и желая попасть в свой номер, я заметил, что ключа от номера
у меня в кармане нет. Я его где-то потерял. Вообще, ключи от номера, при выходе
из гостиницы, следовало оставлять портье. Не знаю почему, я забрал ключ с
собой. Может по своей наивности я боялся, что в мое отсутствие у меня из номера
выкрадут мои вещи. Но что было красть, у меня практически не было ничего
ценного, не считая того, что меня принимали как представителя страны, родины
виноградной лозы. Но это представительство украсть было невозможно. Это была
честь. И честь эту предстояло отстоять мне во время экзамена по ампилографии.
Черт побери, еще за неделю до этого я даже не знал значения этого слова, а
теперь претендую на диплом. Думая обо всем этом, я стоял перед дверью своего
номера, не зная как туда войти. Затем меня осенила идея. Я постучал в дверь к
Тиберию, который к счастью был у себя. Зайдя к нему, я рассказал историю с
ключом и попросил помочь перебраться в свой номер, так как наши номера были
рядом и имели общий балкон. Пробравшись через балкон в свой номер, я опьяненный
итальянским вином и важностью собственной личности, которую признали
ампилографом, буквально грохнулся на кровать и заснул. Проснувшись, я вспомнил, что произошло за
день, и понял, в каком положении оказался. Как буду сдавать экзамен, когда в
ампилографии почти ничего не смыслю? Как я мог согласиться? Еще я вспомнил, что
потерял ключ от номера, и мне стало совсем не по себе. Первое,
что мне пришло в голову, пойти извиниться и отказаться от экзамена и от диплома
ампилографа, который еще не получил. А также пойти к администратору гостиницы и
рассказать о потере ключа. Выйдя из номера, так как и зашел, через наш с
Тиберием балкон, я спустился вниз к портье и заметил, что на стенде где обычно
висят ключи, под номером моей комнаты висел как обычно мой ключ. - Синьор Джованни, - обратился ко мне портье, -
у вас вчера выпал ключ, горничная нашла его в коридоре. Услышав это, я очень обрадовался: «День начинается хорошо, - подумал я, -
осталось только уладить дело с экзаменом, отказаться, сославшись на полную
некомпетентность в этом вопросе». Я даже про себя составил речь извинения. Зайдя в комнату к организаторам конгресса, я
как раз застал того, кто мне предложил сдавать экзамен на соискание диплома
конгресса по ампилографии. - О, синьор Вепхвадзе, - начал он, - как
хорошо, что вы сами зашли. Мы уже собирались послать вам материал конгресса для
вашего предстоящего экзамена. Я хотел
было что-то возразить, но подготовленная речь извинения вдруг вылетела из
головы. -Извините, - начал я, - я хотел бы... Но организатор меня прервал. - О, конечно, я совсем забыл вам сказать, что
экзамен и вручение дипломов состоится в пятницу, в 11 часов, и с нами вас будут
экзаменовать наши уважаемые профессора, - и он назвал две фамилии, которые по
звучанию, были явно не итальянскими. - А кто это, они что не итальянцы, - спросил я. - Да, к сожалению. К сожалению потому, что они
не говорят по-итальянски. Вам придется говорить с ними по-французски и
по-испански. Но для вас это не должно составлять труда. Я видел, как вы бойко
беседовали и с одним и с другим. Они очень обрадовались, когда узнали, что
именно вас будут экзаменовать, и им не потребуется переводчик. Не забудьте
взять материал, советую пересмотреть его. Сами
понимаете, что после всего сказанного, у меня не хватило смелости отказаться. Я
только повторял в уме одно слово «влип». Забрав материал, я шел в свой номер,
и, по всей вероятности, у меня был весьма удрученный вид, такой что, увидя
меня, портье озабоченно спросил: - Синьор
Джованни, как ваше самочувствие? -Лучше не бывает, - ответил я, понимая, что
загубил свое пребывание в Италии, которое превратилось в подготовку к экзамену
по предмету, который никогда меня не интересовал, так как я даже не знал о
существовании этой науки. В тот момент из всех известных мне профессий я больше
всего ненавидел профессию ампилографа.
Итак, я
начал подготовку к предстоящему экзамену. Только при виде этой кипы журналов,
напечатанных специально для конгресса, уже становится плохо. Но рассмотрев их
внимательно, я немного успокоился, так как мне дали материал на трех языках, учитывая
языки всех трех экзаменаторов. Это уже лучше. Учить надо будет в три раза
меньше, чем думал. Через три дня я был полностью готов к экзамену, и в тот
момент я не мог представить, что существует на свете человек лучше меня
разбирающийся в ампилографии. И если бы наряду с дипломом мне предложили бы
звание академика по ампилографии, это меня нисколько не удивило бы, настолько я
себя чувствовал компетентным в этой области науки, которая начинала мне
нравиться. Я даже сказал себе, что если бы не был художником, то наравне с
тремя другими любимыми профессиями, к которым чувствую свое призвание, а
именно: адвокат, врач психиатр и католический священик, я бы смело добавил –
ампилограф.
Экзамен, как я и предполaгал, прошел блестяще. Все три экзаменатора были
в восторге от моих ответов. И вот
наступил самый торжественный момент, момент вручения мне диплома. Когда они мне
его вручили, я посмотрел на диплом и сказал: - Этот диплом имеет один дефект, здесь не
хватает одной важной детали, круглой печати. - А зачем вам печать, - спросил смущенно один
из экзаменаторов, - здесь же стоят наши подписи. - Нет, - говорю я, - без круглой печати в
Тбилиси никто не поверит, что я большой винодел, вернее ампилограф. Организаторы засуетились, начали что-то искать
в ящиках письменного стола, нашли какую-то печать и торжественно поставили ее
на мой диплом. - А сейчас, - не менее торжественно произнес
председатель организационного комитета конгресса, - слово предоставляется
ампилографу из Грузии, родины виноградной лозы, синьору Вепхвадзе Джованни,
только что блестяще сдавшему экзамен на соискание диплома конгресса по
ампилографии, проходящему у нас в Сан Микеле сул Адидже. Просим синьор
Вепхвадзе. Я вышел
на сцену. Из зала слышалось «Браво Джованни», что придавало мне уверенность и
восхищение собственной значимостью. -Дорогие коллеги, дорогие ампилографы и
энологи, - обратился я к присутствующим в зале участникам конгресса, - сегодня
я счастлив, что имел честь получить этот почетный диплом. Но когда я смотрю,
как крестьянин-виноградарь, назовите его ампилографом если хотите, выращивает
виноград, потом из него винодел, то есть энолог, по научнй терминологии, делает
вино, а затем кто-то напивается и пьянеет, я задумываюсь, неужели человечество
не сумело придумать более разумного использования винограда. Трудно
представить какой шум поднялся в зале после этих слов. Присутствующих виноградарей и виноделов всего
мира возмутили до крайности мои слова. Из зала послышалось: «Кто ему дал диплом», «А что вы предлагаете
делать из винограда» и еще другие протесты.
Бедный Тиберий, там присутствующий, хотя и не понял, почему начался
такой ажиотаж, очень испугался. - Я предлагаю делать чурчхелы, - заявил я -
вкусно и вполезно. - А что это такое? – послышался вопрос. И я
начал рассказывать о чурчхелах и процессе их приготовления, сожалея в душе, что
сказал такое о вине, и что под рукой не было чурчхел. Но, слава богу, все
кончилось благополучно. Во время торжественного банкета, по случаю окончания
конгресса, немного выпив, все стали добрыми и уже не вспоминали моего
скандального заявления. Конгресс
закончился, и если туда, на его открытие, я ехал в качестве переводчика, то
оттуда возвращался дипломированным ампилографом. Я вез домой 20 бутылок
отборного марочного вина и полчемодана материалов конгресса, который мне
любезно дали организаторы конгресса, и от которого я не имел возможности
избавиться, так как меня провожали до самого самолета. Так получилось, что и в
Москве мне не удалось его выбросить, из-за Тиберия, который возлагал большие надежды
на этот материал с точки зрения будущего виноделия Грузии. Приехав
в Тбилиси, я с гордостью показывал свой диплом и угощал своих друзей
изысканными винами, привезенными из Италии. А вот материалы конгресса я боялся
показать в институте виноделия, предполагая, что они начнут клянчить, чтобы
я перевел их на грузинский язык. Сейчас
они где-то валяются, ожидая своей участи. Местные виноделы и виноградари,
узнав, что мне дали диплом ампилографа (об этом я рассказывал в одной
телепередаче и показывал свой диплом), завистливо говорили: «Кто ему дал диплом
(точно как виноградари в Италии, но только по-грузински), он ничего не смыслит
в этом деле». Мне было обидно, но вспомнив художников-дилетантов, я понимал
возмущение специалистов, дилетант везде дилетант, будь то художник или
ампилограф Copyright PostKlau © 2017 | |
Просмотров: 1388 | | |
Всего комментариев: 0 | |