Журнал "PostKlau"

      ДЖОВАННИ ВЕПХВАДЗЕ   

                                           "Гитарист"

-Джованни, у тебя найдется пару картин на тему "Старый Тбилиси,- слышу в трубке взволнованный голос директора художественного салона,- принеси в салон ,здесь верный покупатель, постой , лучше три работы принеси, пускай сами выбирают.

Несу три работы, а в дверях салона меня уже ждет директор и говорит:

-Это для Эдика (имеется в виду Шеварднадзе), он едет во Францию к Шираку, они хотят для подарков.

Так получилось, что забрали все мои три работы и столько же моего коллеги Джемала. А гонорар должны были перечислить. Я не люблю, когда берут работы для правительства. Приходится долго ждать перечислений. Узнав об этом я вспомнил как однажды в 1993 году у меня взяли картину, которую наш президент презентовал главе Китая. Тогда еще ходили купоны и работу оценили в миллион купонов. Не удивляйтесь, тогда Тбилиси был городом миллионеров. Сумма была действительно огромной, но пока ее выплатили купон так упал, что она стала мизерной и на нее можно было разве что купить порцию мороженного для ребенка.

И вот начались месяцы ожиданий. Я и Джемал регулярно звонили в салон и справлялись насчет гонорара, а директор каждый раз  виноватым голосом сообщал, что гонорар еще не перечислен. Не могу сказать, что без этих денег я бы испытывал финансовую катастрофу, но меня злил тот факт, что кто-то (пусть и Эдик) делает кому-то (Шираку) подарки за мой счет. Лучше бы я сам подарил, хоть не было бы обидно. А Джемал жаловался, что очень рассчитывал на эти деньги, так как ему предстояла операция на сердце. Нам в салоне говорили, что они сами все время звонят в министерства, и те им только обещают, что вот-вот перечислят деньги. Потом даже это не говорили и начали сваливать один на другого. Министерство Иностранных Дел на Министерство финансов, а оно в свою очередь на какой-то отдел, ответственный по закупкам правительства. И в этих разборках прошло около девяти месяцев. Я жаловался на непунктуальность властей, а Джемал на свое больное сердце. Однажды он мне звонит и сообщает, что все в руках одного чиновника в Совете министров по имени Гоги. Вот если найти к нему доступ, утверждал Джемал, проблема разом решится. Но имя Гоги ровным счетом ничего не говорит, в Тбилиси половина мужского населения носит это имя, уменьшительно ласкательное от имени Георгий. Значит надо еще узнать фамилию. В конце концов после некоторых расспросов нам удалось установить и фамилию этого чиновника. Оставалось только найти к нему доступ. Так просто к высокопоставленным и влиятельным чиновникам не попадают. Не буду рассказывать, чего мне стоило добиться у него, у этого таинственного и всемогущего Гоги аудиенции, а скажу только, что к ней я подготовился весьма основательно. Продумал все свои слова и аргументы, а также и внешний вид с каким мне надлежит явиться в Совет министров. И вот я по коридору направляюсь в кабинет чиновника Гоги и слышу стук собственного сердца. Но сейчас мы на время оставим Совет министров и чиновника Гоги и обратимся к другому Гоги, на этот раз Гоги-гитаристу.

Гитариста Гоги я знал много лет. Хотя мы не дружили, но постоянно встречались на концертах гитарной музыки. Я большой любитель классической гитары и раньше не пропускал ни одного концерта. Среди местных гитаристов у меня много друзей и время от времени я слышал их выступления на концертах. Слышал всех знакомых мне гитаристов, но только не Гоги. Гоги не пропускал ни одного концерта гитарной музыки и нам часто приходилось сидеть рядом в зрительном зале. Слушая чужое исполнение, Гоги машинально делал пальцами движения как бы имитируя движения исполнителя. Ни о чем другом при встрече со мной не говорил, как только о гитаре. И исходя из его слов, для него кроме гитары ничего не существовало. Но его выступления я ни разу не слушал. Да и другие гитаристы ничего конкретного о нем сказать не могли. Как видно и они его не слышали. То, что Гоги был гитаристом, это бесспорно. Видно было и по его пальцам и по движениям имитирующим игру на гитаре. Можно сказать, что он играл без звука.

А сейчас вновь вернемся в коридор Совмина, где мы расстались. Подхожу к кабинету чиновника, захожу, докладываю секретарше о себе. Она просит немного подождать, у Гоги посетители. Вот уходят посетители и секретарша просит меня войти. Вхожу и кого вижу? Конечно Гоги, но Гоги гитариста. Какой сюрприз. Гоги чиновник и Гоги гитарист одно и то же лицо. И тут я вспомнил все те хохмы и подтрунивания, которые Гоги пришлось от меня выслушивать в свой адрес. Я надеялся, ,что чувство юмора у него все таки было и он мне не будет мстить. Гоги меня принял весьма радушно. Но он не давал мне говорить о деле , из-за которого я с таким трудом добивался аудиенции с ним. Что бы я ни говорил, он все равно переводил разговор на гитару. У него в руке не была авторучки или телефона как у подобных чиновников, он держал какой -то деревянный брусок, сантиметров 20 в длину, на котором было натянуто шесть рыболовных лесок в виде струн. Гоги, заметив мой взгляд на этой деревяшке, поспешил объяснить мне, что это приспособление для упражнений пальцев руки. И что на работе он не имеет возможности играть на гитаре и вынужден довольствоваться подобным тренажером. В конце концов после долгих усилий мне все-таки удалось рассказать ему о ситуации с гонорарами, и Гоги обещал все уладить.

Действительно не прошло и недели как Гоги звонит ко мне и сообщает:

-Джованни, приятная новость, приехал один известный гитарист из штатов, концерт в филармонии, обязательно приходи,-а затем добавляет,- постой, чуть было не забыл, деньги за ваши картины перечислены. Ну как придешь на концерт?

-Приду непременно,-говорю радостный, но при этом абсолютно не думающий о концерте, а предвкушающий получить свой гонорар.

На следующий день, мне позвонил директор салона и торжественно сообщил, что им удалось-таки выбить деньги у Министерства финансов и они, то есть деньги, ждут меня. По опыту знаю, что откладывать в подобных случаях нельзя и не теряя времени направляюсь в салон, в бухгалтерию. Там уже находится радостный Джемал, которому кассир отсчитывает деньги. Посмотрев на Джемала никогда не скажешь, что ему предстоит операция, у него здоровый и бодрый вид. Я получал свой гонорар и думал, как важно иметь знакомых во всех инстанциях. Как говорится не имей сто рублей. Я посмотрел вокруг, все были счастливы. Директор салона, что деньги перечислили, и он из комиссионных сможет выплатить зарплату персоналу и оплатить долг за электроэнергию, кассир был доволен что получил чаевые, Джемал что ничего не помешает сделать операцию, а я был доволен что моя любовь к классической гитаре сделала всех счастливыми. Я ничего не рассказал о своей встрече с Гоги чиновником-гитаристом и довольный пошел домой.

Эпилог

Месяц спустя Джемал все-таки лег на операцию. Как видно благоприятный момент для операции был упущен или врачи сплоховали и бедный Джемал остался на столе. Эдик ушел в отставку и сидит у себя в загордной резиденции и смотрит на натюрморт, что подарил ему зять. Натюрморт, автора которого он так замучил с гонораром за подарки Шираку, который кстати тоже уже не президент. Салона больше нет и на его месте магазин оптики фирмы "Ронико", а директор салона куда-то делся, я его с тех пор не видел. Гоги чиновника уволили из министерства(новая администрация) и недавно он наконец дал небольшой концерт по телевиденью и имеет возможность посвятить все свое время классической гитаре.

Использованы изображения работ Джованни Вепхвадзе

 Выпуск март 2018