Михаил Верхоланцев Член-корреспондент Российской Академии художеств
КНИГА И КСИЛОГРАФИЯ
Многие ксилографы, экспонируя свои работы,
замечали, что публика ленится смотреть эти миниатюры. Зачем напрягать зрение,
когда кругом большая, яркая и легко доступная информация? Графика вообще
предназначена для элиты, для зрителя, воспитанного на плоскостном, а не на
трёхмерном изображении. Техника гравюры на дереве требует педантичной
скрупулёзности и технологической дисциплины. Казалось бы, такая методология в
работе, способная убить любой горячий темперамент художника, сообщает эстампам
дух какой-то холодной выхолощенности. Нет же, этого не происходит. Стоит
колоссально увеличить оттиск любой торцовой ксилографии, как на зрителя хлынут
лучи всех тех восторгов, которые сквозь увеличительное стекло согревали душу
гравёра.
И вот эти миниатюры попадают в свою стихию, а
именно, на полосу книги или журнала, а им ещё соседствует шрифтовой набор. Тут
же мощь этих гравюр становится очевидной, они легко попадают в масштаб и безусловно
господствуют на полосе, так что даже цветная репродукция не выдерживает
соперничества на страницах книг. Не буду истолковывать все причины этого
феномена, а укажу только на главную из них. Причина заключается во
взаимодействии фактуры ксилографии с фактурой набора и не только с серой массой
шрифта. Ведь каждая отдельная литера это родная сестра ксилографии, это
маленькая гравюра.
Михаил Верхоланцев. Я и Габриэли. Ксилография. 1991
Раньше, ещё до изобретения подвижных литер,
книги печатались с таких деревянных форм, где весь шрифт был вырезан рядом с
изображением на одной доске. Подобные формы дошли до наших дней в виде досок
для печатных пряников, или в виде деревенских форм для отливки пасхи, или в
виде досок - орнаментов для ситцевой набойки. Встречаются даже духовные книги,
отпечатанные с цельных досок в XIX веке. Как только Гутенберг изобрёл подвижной
шрифт, так художники стали трудиться над начертанием всё новых и новых
гарнитур.
Книжные дизайнеры хорошо знают достославные имена этих шрифтовиков и
книгоиздателей. Каждая литера алфавита, нарисованная, а потом награвированная,
была большим триумфом в жизни художника. Если вглядеться через увеличительное
стекло в любую букву шрифтового набора, можно только удивляться, как много
квалифицированного труда вложил автор гарнитуры в создание маленького шедевра,
так насущно необходимого в полиграфии.
Феб и Пан. Ксилогарфия в две доски. 1979
В начале прошлого века, в эпоху революций в полиграфии преобладала
высокая печать. Тогда художники с большим воодушевлением вставляли свои
оригинальные ксилографии непосредственно в полосы набора книг, а в Веймарской
Германии даже в полосы газет. Таким образом, широкие массы трудящихся имели
уникальную возможность общения с высоким искусством.
Арфистка у окна. Торцовая ксилография. 1964
Читатель, наслаждаясь красивым словом,
напечатанным в книге, и не подозревает, что часть удовольствия от прочтения
приносит именно начертание букв, этих маленьких изысканных гравюр.
|