4.

Объективна такая печальная ситуация с художественной критикой или нет? Может быть, на нее негативно влияют какие-либо временные, а то и субъективные факторы?

Художественная критика не берется неизвестно откуда, ее формируют конкретные люди – критики. И критики, в отличие от критики (тавтология невольная), никуда не делись: живут и здравствуют многие из «столпов» и советских времен, и «золотого десятилетия», кафедры искусствоведения и истории искусств российских вузов ежегодно выпускали и выпускают сотни специалистов, которые способны заниматься художественной критикой и при наличии желания и возможностей могли бы обогатить эту отрасль искусствознания.

Почему же и профессиональные, и потенциальные критики занимаются чем угодно, только не критикой? Здесь видятся две причины.

Первая причина – материальная. Художественный критик, чье мнение претендует на научную обоснованность и авторитетность (и, соответственно, может принести пользу художественному рынку), должен быть профессионалом. «Между делом» заниматься критикой практически невозможно: критик перестает адекватно ориентироваться в текущей художественной ситуации хотя бы потому, что у него не хватает времени на хождение по выставкам и редакциям и просмотр огромного количества материалов, постоянно появляющихся в связи с работой и его коллег-критиков, и художников.

А профессионал должен получать за работу вознаграждение, иначе ему может оказаться элементарно нечего есть.

Кто же сегодня на российском художественном рынке готов платить за объективную, нелицеприятную, научно обоснованную критику?

Средства массовой информации? Они будут печатать критические статьи и, соответственно, платить критикам гонорары, только если присутствует интерес публики к объективному и научно обоснованному анализу ситуации на художественном рынке. Но интереса публики как раз нет, иначе рынок не был бы в столь плачевном состоянии.

                            Валерий Ланский(Германия). Острая критика. 2011

В итоге и профильные, и непрофильные СМИ занимаются не художественной критикой, а потаканием неразвитым вкусам публики. А «потакать» получится лучше, если нанимать сговорчивых, ловких и нетребовательных журналистов, а не профессиональных художественных критиков, которые, как правило, обладают гораздо большими амбициями. К тому же журналист, в отличие от критика, универсален, его можно «бросить на культуру», а можно – и в «горячую точку» или на освещение политических событий.

Так и получилось, что художественная критика лишилась не только потенциальных гонораров от СМИ, но и площадок для выступлений.

Может ли платить художественному критику публика? Хотя бы опосредованно – например, критик издает свои статьи за собственные средства, они расходятся и приносят какую-никакую прибыль? Или размещает статьи в Интернете, на его сайт заходит множество посетителей, а за ними – и рекламодатели?

Но это в современных условиях абсолютно нереально. Не интересуют сегодня публику ни статьи, ни книги по художественной критике. Ей и само современное искусство сейчас не очень интересно, а уж такая специфическая область, как критика, – и подавно.

Могут ли платить критику художники? Нет, конечно. Им самим на «лежащем» художественном рынке деньги взять неоткуда. Если бы они могли объединиться во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее по общественной значимости и масштабам «Товарищество передвижников», «Мир Искусства» или «Бубновый валет», то у этих объединений появилась бы своя публика, свои источники финансирования и, соответственно, свои художественные критики. Но мы уже видели, что в наше время художественная жизнь России превратилась в хаотичное движение одиночек.

Могут ли платить художественному критику коллекционеры произведений искусства? Теоретически, как мы уже говорили, могут, так как для инвестиций в современное искусство надо быть уверенным, что то или иное произведение заслуживает покупки, а относительную уверенность тут может дать только художественная критика. Но практически – коллекционеру нужны не «свои» критики, а критика в целом, чтобы создать широкую и по возможности объективную картину. А на современном российском художественном рынке коллекционеров крайне мало, и на то, чтобы поддерживать (или хотя бы стараться поддерживать) критику в целом, у них денег не хватает.

Могут ли платить критику какие-либо спонсоры – так сказать, почитатели таланта? Вряд ли. Такое еще более-менее возможно в отношении художников, но талант критика не так однозначен и понятен для непрофессионалов, как талант художника. Сочетание у потенциального спонсора больших денег и понимания художественной критики – нечто трудновообразимое.

Могут ли платить критику галереи? Наверно, в теории – да, но на практике – зачем коммерсанту-галеристу художественный критик? Чтобы вводить художников, которых продвигает галерея, в историю искусства? У галериста совсем другая задача: побольше и подороже продать сегодня, а что там будет с историей искусства, коммерсантов волнует мало. Они действуют на рынке, а у рынка свои жестокие законы.

Иногда бывает, что галерист сам является профессиональным искусствоведом. Но поскольку он работает на рынке, то и подчиняется законам не искусствознания, а рынка. Да и некогда ему заниматься художественной критикой: надо и купить картины, и повесить, и продать, и пресс-релиз написать, и еще уйму дел сделать: галерея – дело хлопотное…

И кураторы выставок, которыми могут становиться (и в «золотое десятилетие» часто становились) художественные критики, современным галеристам не нужны: у самих глаз наметан, как-то подобрали картины, как-то повесили – и ладно. Зачем нужна высокая экспозиционная культура, если главная задача – продать?

Характерно, что галерист и критик обычно требуют от художника абсолютно различных качеств: галерист – стабильности, критик – вдохновения, развития и творческих поисков. Критик никогда не будет воспринимать художника как цех по производству картин, галерист же – сплошь и рядом. Критик пытается формировать художественный вкус покупателя,галерист – всячески потакать любым капризам клиента, который «всегда прав».

Так и получается, что денег на современном художественном рынке критикам взять неоткуда.

Но финансовые проблемы могли бы привести к сокращению, но не к исчезновению художественной критики. Ведь в истории русского искусства никогда не было традиции работать исключительно за деньги. «Не хлебом единым жив человек». Если есть острота идейной и художественной жизни, за которую можно «идти в бой», то о каких деньгах может идти речь? Да и СМИ не столь необходимы: можно, например, размещать статьи в Интернете, да и вечный «Самиздат» никто с советских времен не отменял…

Есть еще одна причина того, что и профессиональные, и потенциальные художественные критики занимаются чем угодно, только не критикой. И похоже, именно эта причина стала воистину роковой.

А состоит эта причина в том, что участники современного художественного рынка России слишком хорошо восприняли принцип западного пиара: «антиреклама» тоже является рекламой, и идейных и творческих оппонентов лучше вообще не упоминать, чем критиковать.

Вспомним выставку, посвященную 30-летию МОСХа в 1962 году. Немедленно после того, как ее посетил Хрущев и накричал на художников, в Манеж выстроились огромные очереди: публике было интересно посмотреть на ошельмованных «абстрактистов» (как их называл Никита Сергеевич). Это типичный случай того, как попытка «антирекламы» стала сильнейшей рекламой.

А если посмотреть по телевизору любой рекламный ролик – например, стирального порошка, – то где там упоминаются конкуренты? Нигде. Где там можно увидеть обзор общей ситуации на рынке? Нигде. А где там мало-мальски объективный анализ состава и потребительских качеств порошков, предлагаемых разными фирмами? Нигде. В лучшем случае фигурирует некий «обычный порошок», который всегда и во всем хуже рекламируемого.

Можно ли представить себе научный диспут, итоги которого зависят от того, кто из ученых лучше обеспечен материально, обладает более представительной внешностью и более громким голосом? Конечно же, нет. А в рекламе все происходит именно так: у кого больше рекламные бюджеты, кто создал более яркие рекламные ролики и занял больше эфирного времени, тот и продал больше своих товаров.

Анатолий Кантор в свое время писал, что критика должна отделять себя от рекламы. Но, к сожалению, сейчас любые упоминания в СМИ и Интернете, да и вообще все публичные упоминания в любом контексте воспринимаются как реклама: это еще один принцип западного пиара.

И эти принципы западного пиара, усвоенные участниками художественного рынка России, нанесли, пожалуй, самый сильный удар по отечественной художественной критике. Как можно ввести художника в контекст художественной жизни страны и мира, не упоминая его коллег, которые с точки зрения рынка являются конкурентами? Да никак. Для этого художника придумываются многочисленные восхваления, перечисляются исключительно позитивные биографические факты вроде «награжден тем-то», «провел столько-то выставок», «картины находятся в таких-то коллекциях», в лучшем случае отмечается, что «ученик такого-то», но разве это можно назвать контекстом художественной жизни страны и мира? И разве это можно назвать художественной критикой?

Федор Тютчев писал: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Мы «посетили» мир русского искусства в его воистину роковые минуты: у нас на глазах в течение последних десяти-пятнадцати лет практически исчезла отечественная художественная критика. И обстоятельства, вследствие которых она исчезла, к сожалению, вполне объективны.

Поэтому обстоятельства, при которых критика может возродиться, тоже должны быть объективными, действиями энтузиастов-одиночек тут ничем не поможешь. И вариантов возрождения, к сожалению, не так много. Во всяком случае, нам видятся всего три.

Первый – существенный подъем российского рынка современного искусства. Без действующей художественной критики это маловероятно, но теоретически может сработать набор других факторов – усиление экономики России, появление «моды» на современное искусство, государственная поддержка и т.п. Тогда неминуемо появление на художественном рынке средств массовой информации, специализирующихся на его обзоре, анализе и выявлении тенденций (как это имеет место в автопроме или электронике). И вот для таких СМИ объективная, нелицеприятная и научно обоснованная художественная критика, несомненно, потребуется. С кадрами для нее проблем не будет: если есть желание и общественный запрос, практически любой искусствовед может стать художественным критиком.

Второй (к сожалению, еще менее вероятный): появление некого «бога из машины» (как в средневековых театральных постановках), который учредит, «раскрутит» и будет в дальнейшем поддерживать некое СМИ, специализирующееся на том, о чем мы говорили в первом варианте: объективный обзор, анализ и выявление тенденций художественного рынка.Таким «богом» может стать государство, крупное общественное объединение или даже частное лицо – разумеется, располагающее соответствующими средствами. Если такому СМИ удастся выстоять финансово, завоевать широкую аудиторию и авторитет, сохранить объективность и неангажированность, то оно неминуемо станет центром притяжения для столь же объективной, неангажированной и научно обоснованной художественной критики, станет площадкой для серьезных дискуссий. Несомненно, такая критика и такие дискуссии привлекут публику, – а значит, и повысят платежеспособный спрос на произведения искусства, и оживят художественный рынок. Дальше может начаться позитивная «цепная реакция»: несогласные с политикой этого первого СМИ смогут создавать свои собственные, завоевывать авторитет и аудиторию, спорить, критиковать… Художественный рынок и критика от этого только выиграют.

Третий – появление в современной России крупных и финансово состоятельных художественных объединений, созданных на идейных и творческих принципах (как в свое время были созданы «Товарищество передвижников» и «Мир искусства»). Вокруг этих объединений будут группироваться художественные критики, они будут спорить между собой и о базовых вопросах искусства, и о месте искусства в жизни общества, и просто о том, какой стиль и какой художник лучше, а какой хуже (а они наверняка будут спорить, как спорили и в XIX, и в ХХ веке), и тогда появится и пресловутая острота дискуссий.

                          Норман Рокуэлл. Арт-критик. 1955

В заключение скажем: если объективная, авторитетная, научно обоснованная художественная критика в России не сможет возродиться, то наша эпоха рискует вообще выпасть из истории русского изобразительного искусства. Ведь никто не сможет объективно описывать и анализировать происходящие в стране художественные процессы, открывать публике молодые таланты, порождать истину в спорах... На что тогда будут опираться потомки, составляя мнение об искусстве нашего времени? На собственный вкус, который сформируется неизвестно когда и непредсказуемым образом? На рыночную стихию, выносящую наверх непредсказуемые имена безо всякой оглядки на историю искусства?

Пока еще основу современного искусства России составляют «старые запасы» – художники, получившие от критиков «путевку в жизнь» еще во времена советской власти и в «золотое десятилетие». Но если без художественной критики пройдет еще двадцать-тридцать лет, то что нас ждет тогда? Стихийный и непредсказуемый рынок? Повсеместное торжество принципа оценки на уровне «нравится – не нравится»? Ценообразование в зависимости не от имени художника, а от материала и размера произведения? Низведение великого русского искусства до уровня сувениров?

Не дай Бог.

 МОЖЕТ ЛИ ВОЗРОДИТЬСЯ РОССИЙСКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КРИТИКА?(I) 

 МОЖЕТ ЛИ ВОЗРОДИТЬСЯ РОССИЙСКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КРИТИКА?(II)

    Выпуск апрель 2015

    Copyright PostKlau © 2015